«Защита у меня тяжёлая, — Сергей Пашнин надевает в предоперационной броский рыжеватый фартук и обворачивает вокруг себя полотно плотной свинцовой ткани. — Весит всё это добро 20 кг, но без него в операционной нельзя — радиация, потому нужен «ядерный щит». Сейчас случай страшный, думаю, часов 5 операция продлится. А позже 2-ая ещё, позавчера вообщем троих оперировал».
«Первый раз за три года спал спокойно»
Рабочий денек нейрохирурга Сергея Пашнина начинается в восемь часов утра. Сперва доктор обходит нездоровых, которых оперировал намедни. Сергей входит в палату под номером 5. Кто-то спит, кто-то читает книжку. Эти люди не смотрятся смертельно нездоровыми. Ни у 1-го из их не перевязана голова, а ведь все пациенты тут уже послеоперационные.
– Как чувствуете себя, Алексей?
– Ой, спасибо, уже намного лучше. 1-ый раз за три года нормально спал сейчас. Голова не болела. Я днем глаза открыл, не сообразил, неуж-то никогда за ночь не пробудился, за пилюлей не сходил?
– Скоро совершенно всё отлично будет. Нам с вами ещё не одна операция предстоит. Отдыхайте.
32-летний Алексей из городка Коркино — носитель аневризмы. У юного человека есть и другие трудности с сосудами. Пашнин гласит, речь идёт о нарушении строения сосудов мозга либо их выпячивании. По статистике, каждый двадцатый обитатель Земли рискует отправиться на тот свет из-за разрыва аневризмы. Мучаются сосуды мозга, болезнь каверзно и непредсказуемо. Это «бомба замедленного действия», гласит доктор. Когда она лопнет, не знает никто. Алексей — средний пациент. По словам доктора, самому младшему из прооперированных им было 16 лет, старшему — далековато за 70.
Пашнин направляется в собственный кабинет, включает компьютер.
«Самое главное в нашей работе — это чтоб пациента впору довезла скорая, — Сергей берёт в руки листок бумаги и ручку. — Вот сосуды, артерии и капилляры. А вот это — условно — аневризма. Либо мальформация, другими словами неверное соединение артерий и вен. Итак вот, ранее для того, чтоб провести операцию на сосудах мозга, необходимо было непременно делать трепанацию (вскрытие) черепа. На данный момент, за последние 30 лет, нейрохирургия так далековато шагнула вперёд, что эти операции вероятны при помощи самых щадящих методов».
«А во Франции уже 100 % операций делают щадящим методом»
Пашнин берёт истории нездоровых. Пристально изучает их: сейчас две плановые операции. Нездоровые — старая дама и юная женщина. У обеих — аневризмы.
«Главное для пациента — впору диагностировать болезнь, — гласит доктор. — А то ведь бывает, уходят, не успев попасть на стол нейрохирурга. Если операция плановая, пациент уходит от нас совсем здоровым человеком. В этом особенность нейрохирургии: на данный момент малоинвазивным способом можно провести операцию на всех сосудах, не вскрывая голову. Одни плюсы: никаких снятий швов, перевязок, вероятных нагноений ран».
Пашнин берёт в руки длинноватую проволоку с острым наконечником. Это — тот инструмент, которым доктор доходит до сосудов мозга, сделав прокол в бедре. Толщина наконечника — от 0,5 до 1 мм.
«Ювелирная у нас медицина, — шутит нейрохирург. — Но уже до 90 процентов операций мы делаем таким способом. Это — самая новенькая методика в развитии нейрохирургии. И тут Челябинск — один из первых в стране. Ординатуру я проходил в Санкт-Петербурге, могу сказать, на данный момент Южный Урал не уступает наикрупнейшим городкам в развитии этого направления. Но пока до 100 процентов мы не дошли. А вот в той же Франции все операции — малоинвазивные».
Очевидно, пациенты за ювелирные операции не платят, их делают всем жителям области, нуждающимся в хирургическом вмешательстве на сосуды мозга. Сергей признаётся: со стопроцентной уверенностью диагностировать необходимость операции спецам области на местах пока не удаётся, поэтому гласит: каждый должен хлопотать о своём здоровье сам. В особенности на сосуды мозга стоит направить внимание тем, у кого в родне случались подобные заболевания, также склонным к артериальной гипертензии и головным болям. Чтоб не оказаться на больничной кровати экстренно, хорошо пройти плановый осмотр и сделать томографию.
Докторский бронежилет
Обед, но у Пашнина на это время назначена 1-ая операция. Доктор идёт в предоперационную, моет руки, подходит к стеллажу с толстыми разноцветными костюмчиками. Это — особая защита, ткань пропитана свинцом, который выручает докторов
от радиации, ведь операции проходят только под контролем
ангиографов. А это — рентген со характерным ему излучением.
Доктору предстоит стоять за операционным столом, «держа» на для себя излишние 20 кило.
Надев костюмчик и разовую мед шапку, Сергей прячется за стеклянной ширмой операционной.
Медсестра завязывает ему халатик, помогает надеть стерильные перчатки. Около стола, на котором лежит под наркозом плановый нездоровой, монитор с какими-то цифрами. Тут фиксируются актуальные характеристики хворого.
Пашнин выйдет из оперблока, когда его рабочий денек подойдёт к концу. Если всё пойдёт, как запланировано, его ждёт ещё один пациент. Придётся задержаться: нездоровых, страдающих от повреждений сосудов мозга, всегда много.
На операции записывают на несколько месяцев вперёд. Ни в какой личной поликлинике страны не проводят подобных хирургических вмешательств: оборудование, инструменты и материалы безрассудно дорогие, опасности огромные, «частникам» — нерентабельно.
