«Закон мухи»
. Вы никогда не задумывались, почему муха без конца садится на человека? Её прогоняешь – она садится, ей угрожаешь – она не обращает внимания. В конце концов муха выводит нас из терпения, мы злимся и проклинаем её: неужели ты, подлая муха, не понимаешь, что нам не нужна?!
Но муха всё равно садится на человека.
Почему она это делает? Существуют, в общем-то, два ответа на этот вопрос. Первый – очевидный, или видимый , прямо бросающийся в глаза. Человек является для мухи своего рода аттрактантом либо, по крайней мере, содержит в своём составе аттрактанты, например кожный жир и различные выделения (здесь: аттрактант – природное вещество со специфическим запахом, привлекающим насекомых). Но, если вдуматься, этот ответ поверхностный; формально он объясняет, почему муха стремится сесть на поверхность кожи человека (или шкуры животного), однако при этом необъяснимым остаётся маниакальное упорство мухи, которое вынуждает её снова и снова повторять свои попытки, несмотря на явную угрозу для её – мухи – жизни, когда человек, либо животное, выйдет наконец из себя.
Действительный ответ более завуалирован, и он не лежит на поверхности. Дело в том, что муха не считает человека (животное) живым существом, во всяком случае, она не рассматривавет нас в качестве некоего одушевлённого объекта. Муха реагирует на движение. Её влечёт вкусный запах, тепло тела, возможность собрать на поверхности тела влагу, частички жира, полезные соли и т.п. Если тело не движется, муха будет «делать своё дело». При малейшем движении она отлетит, чтобы, по мере успокоения движения, тотчас вернуться. То обстоятельство, что она может кому-то мешать, никогда не придёт ей в голову. Так, она не мешает столу, на поверхности которого разлито что-то вкусное для мухи; стол и не дёргается. Человек дёргается. Различие между ним и столом – лишь в количестве движения: один объект является более движущимся по сравнению с другим объектом. И не более.
Само по себе количество движения ничего не говорит об одушевлённости предмета. Так, вода всё время движется, на её поверхности появляются волны, зыбь, рябь, горный ручей бежит мимо нас; песок и галька осыпаются под нашими ногами при ходьбе; камень может скатиться со склона; зелёные листья, трава, ветки колышатся на ветру; снег, кружась в воздухе, выделывает замысловатые узоры и т.д. и т.п. Всё это – пример перечисления объектов, которые находятся в состоянии движения, но не относятся к одушевлённым (если считать также неодушевлёнными растения).
Так и мы с вами. Мы движемся, – но это не достаточное основание для мухи, чтобы оставить нас в покое. Даже стол может пошатнуться и «взбрыкнуть», если его задеть случайно или намеренно, – муха взлетит, чтобы спустя мгновение вновь вернуться и сесть на место. Человек ли, стол ли – мухе всё едино.
Отсюда следует вывод: уровень человека (имеется в виду степень его одушевлённости, разумности, активности, иными словами, степень присутствия в мире) превышает уровень понимания мухи. Человек как составная часть Мира для мухи не имеет значения – в её вселенной людей нет. Муха никогда не сядет на другое насекомое, скажем, на муравья – существо сопоставимого с ней уровня. Муха ещё способна оценить драматизм ситуации, когда её товарка бьётся в тисках паука – вечного злодея и соперника, но ей абсолютно непонятны причины «ухода в мир иной», если они связаны с деятельностью озверевшего человека с мухобойкой, – вероятно, гибель подруг в последнем случае воспринимается как нечто фатальное, неизбежное, своего рода «злой рок». Так и на нашем этаже мироздания люди, порой странно и нелепо, гибнут от удара молнии или падения метеорита.
Выведем «закон мухи»: муха не способна адекватно оценить уровень, превышающий её собственный; строго говоря, никаких других уровней, кроме уровня непосредственно окружающих её насекомых и паукообразных, она не знает. В лучшем случае она может увидеть (почувствовать) нижний по отношению к ней уровень – если, например, наступит на тлю, но верхний ей не дано увидеть (почувствовать) никогда.
Естественно, что муха в данном вопросе не является исключением. Практически все насекомые в присутствии человека абсолютно никак не реагируют на него как на личность или одушевлённый объект. Можно подумать, что человека для них просто не существует. Ночная бабочка будет летать по комнате, не обращая внимания на наш интерес. Муравей будет ползти по своим делам прямо у нас под ногами, ежесекундно подвергая свою жизнь смертельной опасности. Божья коровка без всякого трепета садится на нашу одежду, не представляя себе степень угрозы, которой она подвергается в этот момент.
Возможно, на первый взгляд, несколько более «сообразительными» выглядят домашние, то есть приспособившиеся, насекомые-паразиты: тараканы, комары и проч. Возьмём, к примеру, комара. Создаётся впечатление, что комар – гениальный охотник, проявляющий верх изобретательности во всём, что касается отсасывания крови. Так, он способен прятаться от людей, выжидать, действовать лишь с наступлением темноты, гибко реагировать на ситуацию, «играть» с жертвой, тонко чувствуя её поведение и реакцию и т.д. и т.п. Поневоле можно проникнуться уважением к «умственным способностям» комара. Тем не менее, с биологической точки зрения, у нас нет оснований считать, что домашний комар умнее, чем какой-нибудь его болотный сородич, живущий один день. По всей видимости, комар – это своего рода биоробот с достаточно сложной программой, очень чувствительный к малейшему движению, реагирующий на свет, запах, звуки, температуру и влажность воздуха, давление, колебания среды, способный воспринимать инфракрасное излучение (то есть видящий «тёплые» предметы в темноте). Всё это вместе, в совокупности, делает его «понятливым» и трудноуловимым, отчего мы приписываем комару несуществующие свойства. Но комар не видит людей. Комар видит обед, и природа позаботилась о том, чтобы комар насытился в меру своей приспособленности.
Отсюда следует частный вывод из «закона мухи»: если мы имеем дело с уровнем более низкого порядка, чем наш собственный, – как в примере с комаром, – то мы в большинстве случаев ошибёмся, приписав низшей системе наши собственные мотивации и наш – а не её! – образ действий и стиль решения проблем. Но если с нами побеседовать по душам, разъяснив типичные заблуждения, свойственные неспециалистам, мы, пожалуй, можем согласиться с тем, что глупо судить комара по себе и тем более глупо переносить на него сугубо человеческое.
Иными словами, мы поддаёмся убеждению в отношении более низких уровней – способны при желании присмотреться и увидеть, что рассматриваемый уровень всё же ниже, чем наш собственный, со всеми вытекающими последствиями. Однако всякие убеждения бесполезны в отношении уровней, превышающих наш. В этом случае мы при любых обстоятельствах будем судить по себе , не отдавая себе в этом отчёта. Sic : нижнее – возможно, верхнее – никогда.
Анализ рисунка позволяет нам ввести следующее понятие: запрет на расположенное выше или, иначе, запрет на вышестоящее. «Закон мухи» запрещает жить, чувствовать, мыслить, действовать, воспринимать мир так, как это свойственно уровню высшего порядка. Проиллюстрируем это утверждение: человечество в принципе не способно представить себе своё будущее (будущее высокоорганизованных человеческих цивилизаций), во всяком случае, с качественных , а не количественных, хронологических позиций. Представить прошлое (низкую организацию человеческих групп) легче, хотя и здесь мы всё-таки стремимся, в первую очередь, судить ушедших по себе, то есть приписываем первобытным племенам или средневековым людям собственную мотивацию действий и поступков, с чем, кстати, не всегда согласны историки.
Ясное дело, что говоря о будущем и прошлом, автор имеет в виду прежде всего уровни организации системы человеческое общество , а вовсе не тот или иной листок календаря.
«Закон мухи» безотносителен времени и пространства. То есть с одинаковым успехом мы можем говорить о прошлом и будущем, предполагающем разные уровни развития систем, либо разных системах, сосуществующих друг с другом в одном временном периоде, при условии, что уровни этих систем разные. С данной точки зрения, не имеет особого значения, говорим ли мы о жителях Европы VIII в. до н.э. или сегодняшних коренных (неразвитых) народностях джунглей Амазонии, Борнео и т.п. – они могут иметь сходный между собой уровень организации, который безусловно ниже уровня организации современных наиболее продвинутых стран.
Собственно говоря, муха прошлого и муха настоящего мало чем отличаются друг от друга. Человек выше мухи. Но и эта высота разная – она сама по себе может соответствовать разным уровням по шкале тонов, то есть шкале, по которой измеряются уровни организации системы.
Но вернёмся к «закону мухи». Понятно, что этот закон универсален и может быть применим как к насекомым, так и к человеку – к любым одушевлённым системам. Однако принять этот закон достаточно трудно, несмотря на его кажущуюся простоту; мы склонны соглашаться с ним, если он затрагивает что-то, что ниже нас, и подсознательно отметаем его в случае, если сталкиваемся с чем-то высоким, по сути недоступным нашему уму и воображению. Всё наше существо, вся наша организация протестует против «закона мухи» применительно к уровню высшего порядка. Мы скорее согласимся с тем, что никакого уровня выше нас не существует, чем с тем, что этот уровень живёт и действует совсем по-другому, а не так, как мы это себе представляем, примеряя его на себя.
Очень просто раскритиковать муху. Гораздо труднее критично посмотреться в зеркало. Муха не считает человека живым существом; допустим, мы это приняли к сведению. Но вот другой пример: человек живёт на поверхности Земли, не подозревая, что Земля… живое существо, огромная живая, по-своему одушевлённая система. Как вам такая постановка вопроса? Может быть, с этой мыслью могли бы согласиться отдельные представители рода человеческого, чей уровень одушевлённости (одухотворённости) превышает усреднённый, или общепринятый; однако больше вероятности, что против такой мысли выступили бы почти все учёные, политики и вообще «умные, солидные люди», знающие всё и вся, – кроме «закона мухи».
Возможно, что и Вселенная сама по себе – живая. Огромный сгусток сознания, воплощённый в весьма экзотической форме. К большому сожалению, мы можем только гипотетически предполагать это, не имея никакой возможности узнать достоверно. Иначе получится, как в том детском анекдоте, когда две блохи, зарывшись в собачью шерсть, мечтательно разговаривают друг с другом: а как ты думаешь, есть ли жизнь на другой собаке.
Увы, увы, незнание (или неприятие) «закона мухи» приводит порой к очень странным, даже смешным результатам. Например, огромные средства сегодня выделяются человечеством на исследование всего, что связано с инопланетными цивилизациями – от НЛО (что не афишируется) до поиска и расшифровки радиосигналов из космоса (что заложено в сметах всех обсерваторий). Про инопланетян снимают фильмы, пишут книги. И никто из их создателей не задумался над вопросом: а с какой стати мы решили, что инопланетяне прибудут на Землю на космических кораблях – или аппаратах, адекватных им по содержанию? Либо установят контакт с нами любым другим, привычным для нас способом, например посредством радиосигнала? В общем-то, в данном случае мы судим по себе – раз мы научились строить ракеты и управляться с радиоволнами, значит, та сторона будет делать то же самое. То есть мы ищем братьев по разуму.
А ведь могут быть и отцы по разуму, и деды, и прадеды…
Если внеземная цивилизация достигла одного с нами уровня развития, то, понятное дело, пересечь Вселенную она пока будет не в состоянии, и всякие межпланетные летательные аппараты и обмен сигналами – не более чем ребячество, не имеющее ровно никаких последствий. Но если некая цивилизация научилась бороться со временем и пространством, в том числе космическим, то где гарантия, что она это делает с помощью тех средств, которые доступны сегодня нашему воображению? Да и вообще, нужно ли ей вступать с нами в контакт – с этакими «недомерками», находящимися по шкале развития на уровне космического средневековья?
Настоящие, реальные инопланетяне, точнее, инопланетный разум со всеми его достижениями – абсолютно непредставим человеку, ибо на него распространяется запрет, согласно «закону мухи».
Точно так же непредставимы и непредсказуемы действия этого разума в отношении нас. Можно попробовать предугадать лишь одно – то, что предполагаемые пришельцы не будут поступать так, как мы считаем, они должны поступить, исходя из нашего, земного, человеческого опыта (довольно скромного по космическим меркам). Например, они не будут нас завоёвывать, поскольку завоевательные войны, хорошо знакомые человеку по определённому уровню развития, являются «визитной карточкой» вполне конкретной зоны шкалы тонов – даже земные развитые страны уже преодолели эту зону, что уж там говорить о вселенских суперцивилизациях!
Другое дело, что человек, напуганный чем-то непонятным при реальном контакте, может приписать пришельцам собственную мотивацию, уверенный, что попал именно под захват . Увы, «закон мухи» неумолим и заставляет выдавать желаемое за действительное…
Но, кажется, мы увлеклись фантастикой. Давайте рассмотрим указанный закон на примерах более прозаических, понятных всем и каждому, и для этого перенесёмся в славный XIX век. В постнаполеоновское время, в Германии, в маленьком городке Гейльброн жил да был Юлиус Роберт Майер (1814-1878). Простой молодой человек, не дворянин, мечтавший о карьере врача, оказался на редкость внимательным и сообразительным, имея чрезвычайно цепкий аналитический ум. С детства он увлекался различными науками, мечтал объехать весь мир. В 1841 году, устроившись врачом на торговое судно, он поехал в далёкую Голландскую Индию (Индонезию), на остров Ява. То, что произошло на корабле, в общем-то, сейчас знают все историки науки. Невинное замечание штурмана о том, что вода в море во время сильной бури нагревается, и случайное открытие Майера, что кровь у местных матросов отличается оттенком от крови жителей Европы (процессы окисления в организме происходят в жарком климате медленнее), привели нашего героя к выводам о существовании некоего количественного соотношения между теплотой и производимой работой – в физическом смысле слова. И далее, по возвращению домой, Майер в качестве любителя пишет несколько статей (разумеется, отвергнутых журналами), в которых впервые даёт формулировку закона сохранения энергии, иначе известного как первое начало термодинамики – основы основ всей классической физики.
Хрестоматии донесли до нас историю того, что было в дальнейшем. Ни один учёный не откликнулся на исследования Майера. Зато в его жизнь вошла семья – молоденькая жена Вильгельмина Клос, предложившая Майеру «счастье, какому позавидовали бы боги» (из дневниковых записей Майера), и её папаша-коммерсант, человек видный и уважаемый в городе.
